Делу время - веселью час! Юмор!

[Andy11]

— Господин Кацман, я надеюсь, вас не очень утомил допрос?
— Ой,та шо вы! Я же женат уже пятнадцать лет..

[Andy11]

[Борисыч]

---------- Сообщение добавлено в 16:42 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 16:41 ----------

[Борисыч]

Старикашкам посвящяется!!!!

[Andy11]

— Соломон Маркович, а почему вы не общаетесь в соцсетях?
— Ёся, я вас таки умоляю! Я — психиатр и такого общения мне на работе хватает!

[Andy11]

Приятеля моего, педиатра Вадима Ивановича распределили из медуниверситета в глухой уголок Беларуси, но в принципе по телефону он сообщал, что ему редкостно повезло. Выделили не просто угол у древней старушки, а целый дом, оставшийся от умершего в конце девяностых деда. Вадим вооружился веником, ведром с водой, вымел из дома остатки прежней жизни. Первую неделю боялся, спал со светом. Призрак прежнего хозяина не желал уходить, стучал ставнями, скрипел полом, шуршал на чердаке. Потом привык и перестал пугать молодого чужака.

С рабочим местом тоже повезло. Из начальства древний, как КПСС главврач. Милейший дедушка, главные проблемы которого: огород, рыбалка и козы, которых он развёл в неимоверном количестве. Из напарников – несколько симпатичных медсестёр, присланных в район по распределению. От родителей пациентов – завсегда почёт и уважение. В больнице – горячая вода из крана, всегда можно помыться. Неплохо устроился. Из отрицательных моментов – те же пациенты. Был бы Вадим Иванович красной девицей – плакал бы по ночам в подушку. А так – только мне звонил, ругался. После окончания отработки уехал оттуда, хотя ровесник КПСС настойчиво предлагал ему своё место, а медсёстры руку, сердце и всё к ним прилагающееся. А истории про пациентов остались.

Однажды приезжает Вадим на вызов. Мол, у ребёнка пяти лет высокая температура, кашель, насморк. По адресу – обычный деревенский дом. Из-за забора надрывается лохматая дворняга. На стук и крики, а главное, на дикий лай охранника из дома никто не выходит. Вадим плюнул, открыл калитку, дал пинка сторожу, чтоб сохранить в целости ноги. И вошёл.
В большой комнате избы – дым коромыслом. За столом несколько тел в разной стадии опьянения. На столе – полупустые бутылки, закусь в консервных банках, огурцы, прямо на липкой клеёнке. Надкусанные и целые. Кто-то поёт, кто-то ругается.
- Хозяева где?! – орёт доктор, пытаясь перекричать бал в доме Ростовых.
- Чаво? – отзываются сразу несколько голосов.
- Хозяева, говорю, где?!
- Слышь, братва, а где Машка-то?
- Да где-то тут. МАШКААА!
Из-за занавески, отгораживающей кухню от столовой, высовывается опухшее и недовольное женское лицо.
- Кому что надо?
- Доктора вызывали?
- А-а-а, вызывали. Малой заболел.
- Где ребёнок?
- Там, - мать неопределённо машет рукой. Потом хихикает, её явно кто-то тянет обратно за занавеску.
Вадим идёт в указанном направлении. За печкой обнаруживается дверь. За дверью небольшая комнатенка, где на кровати лежит мальчишка.
- Ты больной? – спрашивает Вадим.
- Ага, - хрипло отвечает тот. – Воды вчера из колодца хлебнул, поплохело. Вода холодная. Мамка говорила не пей, а я выпил. Сам виноват.
- Подняться можешь?
- Ага.
Вадим осматривает пациента. Слушает хриплое дыхание маленьких лёгких.
- В больницу поедешь?
- Ага.
- Надо документы, и родителей.
- Нах… родителей, - солидно отвечает пациент. – Сами справимся.
И начал медленно одеваться.
Вадим подивился самостоятельности пациента и осторожно спросил. Просто так, чтоб разговор поддержать:
- А родители что вообще делают?
Пацан удивлённо посмотрел на доктора:
- Ты што, дядя, не видишь? Водочку пьют.
- Ага, - вздохнул Вадим. – И тебе наливают небось?
- Не-е, - серьёзно качает головой маленький пациент.
- Не пьёшь вообще?
- Не, не пью. Жавязал.
Пятнадцать лет прошло. А у Вадима Ивановича это стандартная отмазка на любой вечеринке.
- Не пью. Жавязал.
__________

А ещё в той деревне жила Валька. Валька – ЧДБ, часто и длительно болеющий ребёнок. Судьба у Вальки тоже не сахарная. Батька кого-то зарезал по пьянке – посадили. Мать гуляла, гуляла, да загуляла куда-то далеко, в город. Живёт Валька у любящей бабушки. Точнее прабабушки. Та ещё крепкая старуха, сама корову доит, сама огород перекапывает. Вальку в обиду никому не даст. Прошлым летом Вальку задразнили какие-то пацаны, так бабуля вооружилась черенком от лопаты и дала пацанам ….. (Ну, это не литературное слово). Пацаны приводили родителей на разборки. Бабушка взяла черенок потолще и повторила процедуру.

С тех пор Вальку никто не трогает. Вот только ЧДБ – вечно сопливый нос, зимой и осенью температура. Вадим у них, как на дежурство, раз в две недели, а то и чаще. Под эту лавочку и старушка со своими хворями. То «в грудях щемит», то «дыхать цяжка». А сама нарубит поросятам бурачных листьев, подхватит на горб корытце с этим месивом и тащит через двор. Вадим как-то тайком попытался приподнять пустое корытце. И понял, что рассказы про бабушкин черенок от лопаты, это не пустая болтовня.
- А чаго ж ты худы таки, доктар? – бабуля встречает Вадима стандартной фразой и силой усаживает за стол.
Мигом жарит яичницу со шкварками, вываливает на тарелку картошку в мундирах.
- Пакуль не зъяси – ниякага лячэння.
Вадима долго уговаривать не надо. С утра на ногах. Валька выглядывает с печки, у неё там гнездо. Куча цветастых тряпок, куклы-инвалидки. Прикроешь глаза – ну точно чеховский доктор на глухой деревне. Только с потолка провод свешивается с лампочкой. Да куклы у Вальки пластмассовые.

После лечения бабушка доктора просто так не отпускала. Выйдет Вадим из хаты, а в кармане, то печенька, то сырок. И отказываться неудобно, и понимаешь, что на «подарок» старуха потратила драгоценные копейки со своей маленькой пенсии.
- А однажды сую руку в карман, а там хруст какой-то и мокро. Я испугался, руку вытаскиваю, все пальцы в каких-то соплях. Ну, думаю, чудеса.
Вытряхнул Вадим карман, а там скорлупа. И понял, что случилось. Пенсия у старухи только через три дня. Видно, совсем с деньгами прижало. Так она нашла, что в доме было. Свежее куриное яйцо. И сунула в карман доктору.
- И не поверишь, - рассказывал мне потом суровый доктор, с седыми висками. Мне ведь уже под тридцать было. И пациентов я хоронил, и в детской онкологии подрабатывал. Ничего меня не брало. А тут иду по улице и реву над этим яйцом белугой. Накупил потом Вальке всяких кукол-шоколадок, притащил в подарок.
- И что?
- Знаешь как больно, когда черенком от лопаты по заднице лупят?

[dzies]

[Неугомонный Ездец]

[Андрей1974]

Крайняя степень карантинных мер: запрещено выходить даже из себя.

[Андрей1974]

[More]

[Andy11]

Человек похожий на следователя, в состоянии похожем на опьянение, на автомобиле, похожем на бмв, совершил действие похожее на наезд объектов, похожих на людей. Похожие на людей объекты прекратили существование похожее на жизнь.

[Борисыч]

[dzies]

[Andy11]

Когда в 1530 году в Женеву нагрянула бубонная чума, там уже все было готово. Открыли даже целый госпиталь для зачумленных. С врачами, фельдшерами и сиделками. Купцы скинулись, магистрат субсидии каждый месяц выдавал. Пациенты постоянно баблишко подкидывали, а если кто из них одиноким помирал, то все имущество больничке переходило.

Но потом случилась беда. Чума пошла на спад. А субсидии с платой за содержание зависели от количества пациентов. Для сотрудников женевского госпиталя образца 1530 года не стояло вопроса добра и зла. Если чума дает бабло, значит чума - это добро. И тогда начали врачи это самое добро причинять.

Сперва они просто травили пациентов, чтобы повысить статистику по смертности, но быстро поняли, что статистика должна быть не просто по смертности, а по смертности от чумы. Тогда они стали вырезать нарывы с тел покойников, сушить, толочь в ступе и подавать другим пациентам в качестве лекарства. Потом они стали этот порошок сыпать на вещи, носовые платки и подвязки. Но чума как-то все равно продолжала утихать. Видимо, плохо работали сушеные бубоны.

Доктора вышли за пределы госпиталя и стали по ночам обрабатывать бубонным порошком ручки дверей, выбирая те дома, где можно было потом поживиться. Как писал очевидец сих событий, "это оставалось скрытым некоторое время, но дьявол более радеет об увеличении числа грехов, нежели о сокрытии их".

Короче, один из эскулапов обнаглел и обленился до такой степени, что решил не бродить ночами по всему городу, а просто бросить сверток с порошком в толпу, днем. Вонь встала до небес, и одна из баб, по счастливой случайности вышедшая недавно из этого госпиталя, узнала, чем пахнет.

Сотрудника повязали и отдали в добрые руки соответствующих мастеров. А уж те постарались добыть из него побольше информации.

В общем, казнь продолжалась несколько дней. Изобретательных гиппократов привязали к столбам на телегах и возили по всему городу. На каждом перекрестке палачи раскаленными щипцами вырывали у них куски мяса. Потом привезли на площадь, отрубили головы и четвертовали, а части разнесли по всем районам Женевы в назидание. Исключение сделали лишь для сына надзирателя госпиталя, который не участвовал в процессе, но сболтнул, что знает, как составлять микстуры и как готовить порошок, не опасаясь заражения. Ему просто отрубили голову, "дабы помешать распространению зла".

Франсуа Бонивар "Хроники Женевы", второй том, страницы с 395 по 402.

[dg972]

Andy11, спасибо. Очень интересно. Но почему в эту тему? Чо тут смешного?

[More]

Сообщение от dg972

Чо тут смешного?

Почти 500 лет прошло, а мотивация и приёмчики всё те же...

[Balas]

футбол лига чемпионов
https://www.youtube.com/watch?v=kwKl_8ipoaY

[Andy11]

Сообщение от dg972

Andy11, спасибо. Очень интересно. Но почему в эту тему? Чо тут смешного?

А куда уместно?

[Андрей1974]

Молодая жена говорит мужу:
— Теперь, когда мы поженились, тебе лучше перестать рыбачить. Сам посуди -- если ты продашь все свои спиннинги и катушки, мы сможем позволить купить новую мебель.
— Ты говоришь как моя бывшая жена.
— Бывшая? Ты не говорил мне, что был до меня на ком-то женат!
— Я не был раньше женат…