[Skipper-Влад]

5-я точка 1-го этапа

ВОЛЬНОЛЮБИВОЕ ЧИРИКОВО

Заглохший пруд да аллея из громадных, древних ив, чьи ветви ломаются от старости и величины – вот, кажется, и всё, что уцелело от усадьбы дворян Анненковых в селе Чириково, что в Цильнинском районе. А когда-то в господском доме имелась громадная библиотека хранившая ценные книги и рукописи, в том числе бесценные автографы А.С. Пушкина.

В усадьбе Анненковых гостил зимою 1769 года академик П.С. Паллас, посланный императрицей Екатериной II изучать природные богатства Поволжья и Урала. По преданию, в 1840-е годы сюда приезжал великий сатирик Н.В. Гоголь. А здешние крепостные мужики, по справедливости, слыли за самых свободолюбивых в Симбирском краю.

Летом 1769 года, двое чириковских крестьян, Семен Галаунин и Алексей Масленков, вооружившись дубинами, подстерегли гулявшую в роще помещицу Марью Михайловну Анненкову и убили её, за чинимые им обиды, не пощадив и случившейся при барыне девочки-приёмыша. Злодеев схватили в тот же день и примерно наказали, навеки сослав на каторгу, но напуганные происшествием наследники не спешили селиться в опустевшей усадьбе. Оставшись «без глазу», крестьяне зажили вольно, усиленно обвыкаясь «к своеволию и пьянству».

Минуло целых двадцать четыре года, прежде чем сын погибшей, Александр Васильевич Анненков не рискнул, в 1793 году, навестить родимые пенаты. Чириковцы как-то прознали о барской затее, и в самый канун приезда пустили на господский дом «красного петуха». Осмотрев дымившееся пепелище, помещик убрался восвояси, зарёкшись более не искушать судьбу. Селяне продолжали благодушествовать и славить радости вольного житья.

Прошло ещё двадцать лет. Престарелый Александр Васильевич скончался, завещав Чириково сыну. Новый барин нагрянул в 1813 году, как снег на голову. Чириковцы пробовали шуметь, но разговор у помещика был короток: на конюшню и плетей! Для кнутобойства при Анненкове денно и нощно состоял особый мужик, из беглых каторжных. Огромного роста и свирепости «палач» служил помещику и телохранителем – с дубиной, как к бабке его, не подступишься!

Тогда крестьяне решились действовать иначе. В Симбирск было послано семеро челобитчиков, искать на жестокого барина управы у губернатора. Но губернский начальник случился не то не в духе, не то в отъезде, посланцы вернулись ни с чем. Разгневанный Анненков объявил всех семерых бунтовщиками и сослал в Сибирь. На несколько лет уныние поселилось в мужицких рядах.

Но вот, в Симбирск прибыл новый губернатор – бывший гусар и малоросс Андрей Федорович Лукъянович. От этого губернского начальника остался такой анекдот. Уже с утра, плотно позавтракав и усевшись в губернаторское кресло, А.Ф. Лукъянович с головой погружался в мысль о том, что же будет кушать за обедом. От сладкой мысли его оторвал секретарь, весьма «некстати» явившийся с бумагами на подпись.

«Шо же вы, Яким Сергеевич, бумаги все до мене та до мене, а гроши все до себе та себе – забирайте и бумаги до себе!» – раздосадовано молвил А.Ф. Лукъянович (секретарь считался за большого взяточника).

Чем-то не глянулся В.А. Анненков 45-летнему вояке, и об этом прознали чириковские мужики. И вот, 8 и 10 июля 1821 года, дважды проделав шестидесятиверстный пеший марш-бросок, толпа чириковцев, почти в две сотни человек, являлась под губернаторские окна. Крестьяне дружно валились на колени и в голос жаловались «на жестокость помещика и непомерные отягощения их работами, причём представили они хлеб, печённый из лебеды, розданный от Анненкова на их продовольствие, с малым количеством чистой ржи».

Губернатор тотчас распорядился отрядить в Чириково особую комиссию. Напрасно уверял Василий Александрович, что поколачивает крестьян только для собственной их пользы. Даже соседи-помещики, и те в унисон кричали о нём как об изверге человеческого рода, которого «должно навсегда исключить из дворянского сословия»: а кто попрёт против губернатора? За «жестокости» Анненкова выставили из Чирикова, а в имение прикатил назначенный управляющий Лукин.

Нечистый на руку, управляющий плетями не дрался, зато тащил всё, что ни попадалось. Через пару-тройку лет мужики с грустью вспоминали про хлеб из лебеды, и всё больше хвалили барина Анненкова. Кто припоминал, как, тот давал бревна погорельцам, кто – как раздавал деньги и зерно в голодный год, кто – даже порку на конюшне, после которой зарёкся ни капли не брать в рот.

Барин тоже не сидел без дела, хлопоча по столичным инстанциям о возвращении имения. В 1826 году уехал из Симбирска Лукъянович, а Василий Александрович на коне вернулся в Чириково. Радость от встречи вышла взаимная. Проворовавшегося Лукина гнали всем миром. И дальше в вольнолюбивом селе жилось тихо. Помещик умерил пыл и не колотил свободолюбивых мужиков, а те не бегали больше в Симбирск жаловаться к губернатору.